 |
| Diablerie de foule |
« После окончания последней мировой войны возникла новая форма войны. Иногда ее называют подрывной или революционной войной, она существенно отличается от войн прошлого тем, что победа не ожидается только от столкновения двух армий на поле боя. Этот шок, который когда-то был направлен на уничтожение вражеской армии в одном или нескольких сражениях, больше не происходит. Война - это комплекс разного рода действий (политических, социальных, экономических, психологических, военных и т.д.), направленных на свержение власти, установившейся в одной стране, на смену ей другого режима (1). Для этого злоумышленник пытается использовать внутреннюю напряженность в стране нападения, политическую, идеологическую, социальную, религиозную, экономическую оппозицию, которая может оказать сильное влияние на завоевывающее население. »
(Roger Trinquier, La guerre moderne, Ed. La table ronde, 1961, Pp.15)
« Сегодня мы больше не завоевываем землю, чтобы иметь людей, мы завоевываем души, мы завоевываем психику. Как только у тебя появится психика, у тебя будет мужчина. Когда у тебя есть мужчина, за ним следует местность. Самый большой трюк дьявола - сделать так, чтобы выглядело будто его не существует. Пришло время использовать слово "подрывная деятельность". Огромное оружие, потому что оно пытается не проявить себя. [...] Этот грозный метод является частью проникновения части средств массовой информации, части тех, кто преподает душам, сердцам и мозгам, я имею в виду духовенство, школу, университет. В прошлом, чтобы удержать власть, нужно было контролировать Церковь, а значит и души; в 19 веке это было образование, а значит и мозги. Сегодня превалирует аудиовизуальный сектор и университет. На Западе мы больше не учимся, как в странах Востока, любви к Родине, к труду, а учимся небрежности, недисциплинированности, неуважению к древним добродетелям, поискам искусственных райов. Одним словом, то, что я называю "обратным порядком". »
(Alexandre de Marenches, Dans le secret des princes, Ed. Stock, 1986, Pp. 376-377)
Антитрадиционные действия должны были быть направлены как на изменение общего менталитета, так и на уничтожение всех традиционных институтов Запада, поскольку именно там они осуществлялись в первую очередь и непосредственно, пока не были предприняты попытки распространить их на весь мир с помощью западников, готовых стать его инструментами. Кроме того, поскольку менталитет изменился, институты, которые больше не соответствовали ему, должны были быть легко разрушены; поэтому именно работа по отклонению от менталитета представляется здесь действительно фундаментальной, поскольку от нее в какой-то мере зависит все остальное, и, следовательно, именно на этом мы должны настаивать более конкретно. Эта работа, конечно, не могла быть выполнена одновременно, хотя, пожалуй, самое удивительное - это скорость, с которой западные люди были вынуждены забыть обо всем, что было связано с существованием в их стране традиционной цивилизации; Если рассматривать полное непонимание средневековья во всех отношениях в XVII-XVIII веках, то легко понять, что такое полное и внезапное изменение не могло произойти естественным и спонтанным образом. В любом случае, в первую очередь необходимо было свести индивидуума к самому себе, и это была прежде всего, как мы уже объяснили, работа рационализма, которая отрицает обладание и использование любой способностью трансцендентного порядка, причем, разумеется, рационализм начал действовать еще до получения этого названия с его более конкретной философской формой, как мы видели в случае протестантизма; Более того, сам "гуманизм" Возрождения был не более чем непосредственным предшественником самого рационализма, ибо "гуманизм" означает претензию на то, чтобы свести все к чисто человеческим элементам, поэтому (по крайней мере, если не снова в силу четко сформулированной теории) исключение из всего, что является надличностным по своей природе.
Тогда необходимо было обратить внимание человека полностью на внешние и чувствительные вещи, чтобы запереть его, так сказать, не только в человеческой сфере, но и, еще более узким ограничением, только в материальном мире, это отправная точка всей современной науки, которая, постоянно направленной в этом направлении, должна была сделать это ограничение все более и более эффективным. Формирование научных теорий, или философско-научных теорий, если хотите, должно происходить постепенно; и (здесь опять же, мы должны лишь кратко вспомнить то, что мы уже объяснили) механизм непосредственно проложил путь материализму, который должен был означать, таким образом, что не может быть исправлено, сокращение ментального горизонта до телесной области, в настоящее время рассматривается как единственная "реальность", и тем более лишить себя всего, что не может рассматриваться просто как "материал"; естественно, разработка самого понятия "материи" физиками здесь должна была играть важную роль. Поэтому мы должным образом вступили в "царствование количества"; Профессиональная наука, все еще механистическая с Декарта, и становясь особенно материалистичной со второй половины 18 века, должна была, в своих последовательных теориях становиться все более исключительно количественной, в то же время материализм, проникая в общий менталитет, сумел определить это отношение, независимо от каких-либо теоретических утверждений, но все более распространенное и окончательно перешедшее в состояние своего рода "инстинкта", который мы назвали "практическим материализмом", и именно это отношение должно было быть усилено промышленным применением количественной науки, которое все более полно связывало людей только с "материальными" достижениями. Человек "механизировал" все вещи, и в конце концов он пришел к "механизации" себя, постепенно впадая в состояние ложных цифровых "единиц", потерянных в однородности и неразличимости "массы", то есть, в конечном счете, в чистом множестве; это, конечно, самый полный триумф, который можно представить себе о количестве над качеством.
« Когда народ теряет контроль над своими делами, сводится к рабству и становится орудием в руках других, его переполняет апатия. Он постепенно потерял всякую надежду. [...] Разбитые ослабевают и становятся неспособными защитить себя. Они являются жертвами любого, кто хочет доминировать над ними и жертвой больших аппетитов. [...]
Также посмотрите на добычу животных, которые не размножаются в неволе. Таким образом, племенная группа, потерявшая контроль над своими собственными делами, продолжает ослабевать и в конечном итоге исчезает. »
(Ibn Khaldoun, Al-Muqaddima [Introduction à l'histoire universelle], 1377 ; II, 23)
_________________
Данная статья является переводом оригинальной статьи, опубликованной на французском языке.
« Французская революция стала первой революцией буржуазии и среднего класса, так называемого третьего государства в истории.
Парижская коммуна должна была стать первой революцией пролетарского класса, которая до тех пор оставалась относительно в тени. Это было первое в истории - все еще эфемерное и поспешное - осуществление диктатуры пролетариата, до сих пор не опубликованной формы подрывной деятельности.
Это было первое появление "четвертого государства", которое стало шагом вперед по сравнению со всем, что было до него. Как таковой, он ознаменовал собой дату в эволюции процессов, используемых духом мятежа. Все понтифики современной диверсии, так называемой социалистической и коммунистической фазы, единодушно заявили об этом. Величайшие во главе, Маркс и Ленин, демонстративно отвергли любую привязанность к буржуазной, республиканской и демократической революциям 1789-1848 годов. Они рассматривали это как средство, маршрут, а не как цель. Все они заявили о своем прямом контакте с Парижской коммуной, даже когда критиковали ее отсутствие технической подготовки.
Все они, без исключения, преклоняются перед ним, как будто это своего рода лидер и посвящают ему много выступлений, брошюр и книг. Это был первый колокольный звонок о том, какой должна была быть большевистская революция. Маркс, Ленин, Троцкий, Кауцкий, Лауроф и многие другие занимаются этой темой и спорят об этом.
Большая ошибка заключается в предположении, что Парижская коммуна была спонтанным движением, и эта ошибка повторяется во всех революциях.
Каждый раз, когда есть люди, сотнями тысяч, достаточно наивны, чтобы верить, что что-то можно сделать самому, и что это может выйти из пустоты, не будучи сделанным кем-то. Если подумать, то это философская абсурдность и вызов здравому смыслу. Особенно в эпоху, которая претендует на научность и когда мы должны знать, что даже те процессы, которые когда-то считались автоматическими и регулировались абстрактными законами природы, такие как разложение трупа, болезни, старость, так называемая естественная смерть, определяются конкретными и живыми агентами, называемыми бациллами, токсинами, которые работают для этой цели. Без них не было бы ни разложения, ни жара, ни дряблости, ни смерти, и если бы эти агенты были невидимы для нас, это не означает, что они менее реальны.
То же самое справедливо и для общества, которое является человечеством в космосе, и для истории, которая является человечеством во времени.
Бациллы, токсины, в человеческой форме, которые глаз поколений не различает, которые глаз историков игнорирует, или чаще всего, претендует игнорировать, - но существование которых не является тайной для бактериолога общества и истории - вызывают жар, обветшание или разложение, паралич или конвульсии, старость, повреждения и смерть.
Жертвы считают, что этот процесс осуществляется сам по себе, по законам, которые неизбежны и неотделимы от природы вещей, и поэтому они не реагируют. Действительно, как мы можем реагировать, не будучи глупыми, против неизбежности и природы вещей?...
Спонтанность в коммуне 1871 года была не больше, чем в 1789, 1793, 1848, 1848, 1905 или 1917 году, и не больше волнений в Китае, индуизме, Судане, Сирии, Турции, Марокко и Афганистане. Как и во всех забастовках нашего времени. Тем не менее, так же, как и в организме животных, для того, чтобы бациллы и токсины могли эффективно проявлять свое смертоносное действие, необходимо, чтобы этот организм был ослаблен и обветшал в результате плохой погоды или перегрузки. В противном случае, этот здоровый организм, в полной мере используя свои силы, имел бы средства для самозащиты и уничтожения вредного. »
Парижская коммуна должна была стать первой революцией пролетарского класса, которая до тех пор оставалась относительно в тени. Это было первое в истории - все еще эфемерное и поспешное - осуществление диктатуры пролетариата, до сих пор не опубликованной формы подрывной деятельности.
Это было первое появление "четвертого государства", которое стало шагом вперед по сравнению со всем, что было до него. Как таковой, он ознаменовал собой дату в эволюции процессов, используемых духом мятежа. Все понтифики современной диверсии, так называемой социалистической и коммунистической фазы, единодушно заявили об этом. Величайшие во главе, Маркс и Ленин, демонстративно отвергли любую привязанность к буржуазной, республиканской и демократической революциям 1789-1848 годов. Они рассматривали это как средство, маршрут, а не как цель. Все они заявили о своем прямом контакте с Парижской коммуной, даже когда критиковали ее отсутствие технической подготовки.
Все они, без исключения, преклоняются перед ним, как будто это своего рода лидер и посвящают ему много выступлений, брошюр и книг. Это был первый колокольный звонок о том, какой должна была быть большевистская революция. Маркс, Ленин, Троцкий, Кауцкий, Лауроф и многие другие занимаются этой темой и спорят об этом.
Большая ошибка заключается в предположении, что Парижская коммуна была спонтанным движением, и эта ошибка повторяется во всех революциях.
Каждый раз, когда есть люди, сотнями тысяч, достаточно наивны, чтобы верить, что что-то можно сделать самому, и что это может выйти из пустоты, не будучи сделанным кем-то. Если подумать, то это философская абсурдность и вызов здравому смыслу. Особенно в эпоху, которая претендует на научность и когда мы должны знать, что даже те процессы, которые когда-то считались автоматическими и регулировались абстрактными законами природы, такие как разложение трупа, болезни, старость, так называемая естественная смерть, определяются конкретными и живыми агентами, называемыми бациллами, токсинами, которые работают для этой цели. Без них не было бы ни разложения, ни жара, ни дряблости, ни смерти, и если бы эти агенты были невидимы для нас, это не означает, что они менее реальны.
То же самое справедливо и для общества, которое является человечеством в космосе, и для истории, которая является человечеством во времени.
Бациллы, токсины, в человеческой форме, которые глаз поколений не различает, которые глаз историков игнорирует, или чаще всего, претендует игнорировать, - но существование которых не является тайной для бактериолога общества и истории - вызывают жар, обветшание или разложение, паралич или конвульсии, старость, повреждения и смерть.
Жертвы считают, что этот процесс осуществляется сам по себе, по законам, которые неизбежны и неотделимы от природы вещей, и поэтому они не реагируют. Действительно, как мы можем реагировать, не будучи глупыми, против неизбежности и природы вещей?...
Спонтанность в коммуне 1871 года была не больше, чем в 1789, 1793, 1848, 1848, 1905 или 1917 году, и не больше волнений в Китае, индуизме, Судане, Сирии, Турции, Марокко и Афганистане. Как и во всех забастовках нашего времени. Тем не менее, так же, как и в организме животных, для того, чтобы бациллы и токсины могли эффективно проявлять свое смертоносное действие, необходимо, чтобы этот организм был ослаблен и обветшал в результате плохой погоды или перегрузки. В противном случае, этот здоровый организм, в полной мере используя свои силы, имел бы средства для самозащиты и уничтожения вредного. »
(Emmanuel Malynski et Léon de Poncins, La guerre occulte, édition de 1940, Pp.19-20 ; cette partie est un résumé par de Poncins de La mission du peuple de Dieu - 6ème partie - La grande conspiration mondiale, 1928)
« Манипулирование общественным мнением
52 - В дополнение к этому, есть то, что уже было выявлено в предыдущих разработках, но сейчас полностью раскрывается: единый контроль общественного мнения. И это всеми средствами: речью и письмом, прессой и театром, кино и радио, искусством и даже наукой, школой и ремеслом, и опять же давлением, помощью в работе с бедными. И из всего этого следует, что это печальный результат: современный массовый человек. Последний больше не имеет собственного мнения, больше не имеет собственной воли, он является лишь пассивным инструментом в руках лидера. Для него практически невозможно проявить инициативу, но без этого духа инициативы человек не может отдать себе эту личную культуру, которая является элементом жизни для человеческого сообщества. »
« Манипулирование общественным мнением
52 - В дополнение к этому, есть то, что уже было выявлено в предыдущих разработках, но сейчас полностью раскрывается: единый контроль общественного мнения. И это всеми средствами: речью и письмом, прессой и театром, кино и радио, искусством и даже наукой, школой и ремеслом, и опять же давлением, помощью в работе с бедными. И из всего этого следует, что это печальный результат: современный массовый человек. Последний больше не имеет собственного мнения, больше не имеет собственной воли, он является лишь пассивным инструментом в руках лидера. Для него практически невозможно проявить инициативу, но без этого духа инициативы человек не может отдать себе эту личную культуру, которая является элементом жизни для человеческого сообщества. »
(Humani Generis Unitas. Pope Pius XI - Ineditum, 1938, §52 ; in Georges Passelecq, Bernard Suchecky, L'Encyclique cachée de Pie XI, Ed. La Découverte, 1995, Pp. 242-243)
Некоторые метафизические объяснения
« Здесь, как в "М". Леон де Понсин, о котором мы уже имели возможность говорить, во всем, что связано с критикой современного мира, присутствует много очень справедливых соображений; авторы, которые справедливо осуждают распространенные ошибки, такие как убеждение, что революции являются "спонтанными движениями", относятся к числу тех, кто считает, что современные отклонения, стадии которых они изучают более конкретно в XIX веке, обязательно должны отвечать четко определенному и осознанному "плану", по крайней мере среди тех, кто ведет эту "оккультную войну" против всего, что имеет традиционный, интеллектуальный или социальный характер. Однако, когда речь заходит об "ответственности", у нас есть много оговорок; более того, это не так просто или просто, ибо, по определению, то, о чем идет речь, не кажется даже внешним, а очевидные псевдолидеры являются лишь более или менее бессознательными инструментами. В любом случае, здесь наблюдается тенденция значительно преувеличивать роль, приписываемую евреям, предполагая, что только они в конечном итоге ведут мир, и не проводя необходимых различий между ними; как мы можем не понимать, например, что те, кто принимает активное участие в определенных событиях, только евреи полностью оторваны от собственной традиции, и кто, как всегда происходит в таких случаях, вряд ли сохранил недостатки своей расы и плохие стороны ее особого мышления? Тем не менее, есть некоторые отрывки (в частности, pp. 105-110) которые весьма близки к некоторым истинам о "контр-инициативе": Совершенно верно, что это не какие-то "интересы", которые могут быть использованы только для перемещения общих инструментов, а "вера", которая составляет "непостижимую метапсихическую тайну для даже высокого интеллекта простого человека"; и это не менее важно, чем "в истории есть течение сатанизма"... Но это течение направлено не только против христианства (и, возможно, это слишком узкий взгляд на вещи, который является причиной многих "оптических ошибок"), оно также, точно так же, против любой традиции, будь то восточной или западной, и без исключения иудаизма. »
(Рене Геннон, Etudes sur la Franc-Maçonnerie et le Compagnonnage, t. I, Compte-rendu juillet 1936).
« Еще один момент, который следует помнить, это то, что Неизвестные Супериоры, любого рода и независимо от области, в которой они хотят действовать, никогда не стремятся создавать "движения", следуя выражению, которое очень популярно сегодня; они только создают "состояния ума", которое является гораздо более эффективным, но возможно чуть менее доступным для всех. Бесспорно, хотя некоторые утверждают, что не могут понять этого, что менталитет отдельных людей и общин может быть изменен систематизированным набором соответствующих предложений; в сущности, само образование - это немного больше, и в нем нет "оккультизма". Кроме того, не может быть никаких сомнений, что эта способность предложения может осуществляться, во всех степенях и во всех областях, людьми "во плоти", когда мы видим, например, целую толпу, иллюзию простого факира, который, однако, только инициатор самого низкого порядка, и чьи полномочия вполне сопоставимы с полномочиями Гугомоса или Шрёпфера. Короче говоря, эта сила внушения связана только с развитием определенных специальных способностей, когда она относится только к социальной сфере и осуществляется над "мнением", это прежде всего вопрос психологии: определенное "душевное состояние" требует благоприятных условий для становления, и необходимо знать или пользоваться этими условиями, если они уже существуют, или спровоцировать их реализацию самим собой. Социализм реагирует на определенные современные условия, и это то, что делает его настолько вероятным к успеху, меняются ли условия по той или иной причине, и социализм, который никогда не может быть чем-то большим, чем средство действия для Неизвестных Супериоров, быстро превратится во что-то другое, характер которого мы даже не можем предвидеть. Это, пожалуй, самая серьезная опасность, особенно если Неизвестные Супериоры знают, как изменить этот коллективный менталитет, называемый "мнением", так как именно это произведение имело место в XVIII веке и привело к революции, и когда оно вспыхнуло, Неизвестные Супериоры больше не нуждались в вмешательстве, действий подчиненных им агентов было вполне достаточно. Пока еще слишком поздно, необходимо не допустить повторения подобных событий, и именно поэтому, скажем вместе с г-ном Копином-Албанселли, "очень важно просвещать людей по масонскому вопросу и тому, что за ним стоит". »
(Рене Геннон, Réflexions à propos du « Pouvoir Occulte », 11 Juin 1914, La France antimaçonnique)
Более того, самым искусным и опасным "подрывником", безусловно, является тот, который не предаёт себя явными сингулярностями, которые любой может легко увидеть, но искажает смысл символов или отменяет их значение, не изменяя ничего в их внешнем виде. Но, пожалуй, самым дьявольским уловкой является приписывание самой православной символики, как она существует в подлинно традиционных организациях, и особенно в инициативных, которые в таких случаях являются объектом особого внимания, обратного толкования, которое является результатом "контр-инициации"; и это, как мы недавно отмечали, не лишает себя возможности использовать эти средства для создания путаницы и двусмысленности, от которых она имеет определенную пользу. Это, по сути, весь секрет определенных кампаний, проводимых либо против эзотерики вообще, либо против той или иной формы инициации, в частности, с бессознательной помощью людей, большинство из которых были бы очень удивлены, и даже напуганы, если бы они могли понять, для чего они используются; к сожалению, иногда те, кто считает, что они борются с дьяволом просто превращаются в его лучших слуг, без всякого сомнения!
(Рене Геннон, Du double sens des symboles, Études Traditionnelles, juillet 1937)
« Полный риск бедствий через отречение от духа.
67- Поэтому наше современное общество больно, и новые формулы единства, новые формы единства, отнюдь не излечивающие его, могут только усугубить его. Потому что они разлагаются, с мыслью и идеалом жизни, сами механически разъединяясь, внутреннюю консистенцию общественной жизни человека, а также природные факторы его конституции, как и его естественная основа, единство человеческой личности. В конечном счете, они рискуют привести человечество к катастрофе, через их механическое атомистическое представление о человеческой расе, через радикальный отказ от Духа Святого, глубоко внутри Духа Божьего.
В том же смысле в отношении этих форм тоталитаризма все еще необходимо, в том числе и последнее доказательство - экстенсивное тоталитарное единство. Мысль, с ее чисто механическими процессами, больше не была в состоянии, потому что она была деспиритуализирована, чтобы воспринимать различные природные факторы построения общества и их существенной взаимозависимости, а также Единство в плюрализме; она не могла больше расти снизу вверх, к истинному единству и полноте полной системы мира, состоящей из интенсивного Totality, то есть подлинное единство в подлинном плюрализме. То, что он сохранил, так сказать, о Духе, было только умом, который, как мы видели, больше не заслуживал, этого имени, взятого в самом глубоком смысле, то есть, в смысле Духа, но с другой стороны, должен был ожидать тем более, что борьба с ним велась в последние годы. »
« Полный риск бедствий через отречение от духа.
67- Поэтому наше современное общество больно, и новые формулы единства, новые формы единства, отнюдь не излечивающие его, могут только усугубить его. Потому что они разлагаются, с мыслью и идеалом жизни, сами механически разъединяясь, внутреннюю консистенцию общественной жизни человека, а также природные факторы его конституции, как и его естественная основа, единство человеческой личности. В конечном счете, они рискуют привести человечество к катастрофе, через их механическое атомистическое представление о человеческой расе, через радикальный отказ от Духа Святого, глубоко внутри Духа Божьего.
В том же смысле в отношении этих форм тоталитаризма все еще необходимо, в том числе и последнее доказательство - экстенсивное тоталитарное единство. Мысль, с ее чисто механическими процессами, больше не была в состоянии, потому что она была деспиритуализирована, чтобы воспринимать различные природные факторы построения общества и их существенной взаимозависимости, а также Единство в плюрализме; она не могла больше расти снизу вверх, к истинному единству и полноте полной системы мира, состоящей из интенсивного Totality, то есть подлинное единство в подлинном плюрализме. То, что он сохранил, так сказать, о Духе, было только умом, который, как мы видели, больше не заслуживал, этого имени, взятого в самом глубоком смысле, то есть, в смысле Духа, но с другой стороны, должен был ожидать тем более, что борьба с ним велась в последние годы. »
(Humani Generis Unitas. Pope Pius XI - Ineditum, 1938, §67 ; in Georges Passelecq, Bernard Suchecky, L'Encyclique cachée de Pie XI, Ed. La Découverte, 1995, Pp. 249-250)
Рассмотрев изложенные нами соображения и приведенные до сих пор примеры, мы сможем лучше понять, какие именно этапы антитрадиционных действий, которые действительно "сделали" современный мир таковым, состоят в целом; но прежде всего необходимо понимать, что любые эффективные действия с обязательным участием агентов не могут, как никакие другие, быть своего рода спонтанными и "случайными", и что, особенно в человеческой сфере, они обязательно должны включать в себя вмешательство. Тот факт, что данное действие соответствует специфике циклического периода, в котором оно имело место, объясняет, почему оно было возможным и успешным, но недостаточно объяснить, как оно было осуществлено, и не указывает средства, которые были использованы для его достижения. Более того, чтобы убедиться, достаточно немного подумать об этом: духовное влияние на себя, в любой традиционной организации, всегда действует через людей, которые являются уполномоченными представителями традиции, хотя традиция действительно "сверхчеловеческая" по своей сути; тем более в случае, когда в игру вступают только психологические воздействия, и даже самого низкого порядка, то есть, противоположность власти, которая трансцендентна по отношению к нашему миру, не говоря уже о том, что характер "подделки", проявляющийся везде на этом поле и к которому нам все равно придется вернуться, требует еще более строгого соблюдения этого. С другой стороны, поскольку инициация, в какой бы форме она ни осуществлялась, действительно воплощает "дух" традиции, а также то, что позволяет эффективно реализовывать "сверхчеловеческие" государства, очевидно, что именно ей следует самым непосредственным образом противостоять (насколько это возможно) тому, что поставлено на карту (в той мере, в какой это возможно) и что, наоборот, всеми средствами ведет людей к "внутричеловеческим"; Поэтому термин "контр-инициативация" является наиболее подходящим термином для обозначения того, что связано в целом и в той или иной степени (поскольку, как и в инициировании, обязательно присутствуют определенные степени) с человеческими агентами, через которые осуществляются антитрадиционные действия; и это не просто обычное обозначение, используемое для более удобного выражения того, что действительно не имеет названия, а выражение, как можно более точно соответствующее весьма конкретным реалиям.
Весьма примечательно, что в целом то, что правильно составляет современную цивилизацию, с какой бы точки зрения она ни рассматривалась, мы всегда должны замечать, что все становится все более искусственным, искаженным и фальсифицированным; многие из тех, кто критикует эту цивилизацию сегодня, поражены ею, даже когда они не знают, как идти дальше и не имеют понятия, что на самом деле за всем этим стоит. Однако нам кажется, что было бы достаточно немного логики сказать себе, что если бы все стало искусственным, то менталитет, которому соответствует такое положение дел, был бы не меньше, чем у остальных, что он тоже должен быть "изготовлен", а не спонтанным; и как только мы приступили к этому простому размышлению, мы не могли не видеть в нем согласованных улик, умножающихся со всех сторон и почти бесконечно; но следует предположить, что, к сожалению, очень трудно так полностью уйти от "предложений", которыми современный мир как таковой обязан самому своему существованию и продолжительности, поскольку те, кто провозглашает себя самым решительным "антимодернистом", как правило, этого не видят, и поэтому их усилия так часто тратятся в полной потере и практически лишены реального смысла.
Антитрадиционные действия должны были быть направлены как на изменение общего менталитета, так и на уничтожение всех традиционных институтов Запада, поскольку именно там они осуществлялись в первую очередь и непосредственно, пока не были предприняты попытки распространить их на весь мир с помощью западников, готовых стать его инструментами. Кроме того, поскольку менталитет изменился, институты, которые больше не соответствовали ему, должны были быть легко разрушены; поэтому именно работа по отклонению от менталитета представляется здесь действительно фундаментальной, поскольку от нее в какой-то мере зависит все остальное, и, следовательно, именно на этом мы должны настаивать более конкретно. Эта работа, конечно, не могла быть выполнена одновременно, хотя, пожалуй, самое удивительное - это скорость, с которой западные люди были вынуждены забыть обо всем, что было связано с существованием в их стране традиционной цивилизации; Если рассматривать полное непонимание средневековья во всех отношениях в XVII-XVIII веках, то легко понять, что такое полное и внезапное изменение не могло произойти естественным и спонтанным образом. В любом случае, в первую очередь необходимо было свести индивидуума к самому себе, и это была прежде всего, как мы уже объяснили, работа рационализма, которая отрицает обладание и использование любой способностью трансцендентного порядка, причем, разумеется, рационализм начал действовать еще до получения этого названия с его более конкретной философской формой, как мы видели в случае протестантизма; Более того, сам "гуманизм" Возрождения был не более чем непосредственным предшественником самого рационализма, ибо "гуманизм" означает претензию на то, чтобы свести все к чисто человеческим элементам, поэтому (по крайней мере, если не снова в силу четко сформулированной теории) исключение из всего, что является надличностным по своей природе.
Тогда необходимо было обратить внимание человека полностью на внешние и чувствительные вещи, чтобы запереть его, так сказать, не только в человеческой сфере, но и, еще более узким ограничением, только в материальном мире, это отправная точка всей современной науки, которая, постоянно направленной в этом направлении, должна была сделать это ограничение все более и более эффективным. Формирование научных теорий, или философско-научных теорий, если хотите, должно происходить постепенно; и (здесь опять же, мы должны лишь кратко вспомнить то, что мы уже объяснили) механизм непосредственно проложил путь материализму, который должен был означать, таким образом, что не может быть исправлено, сокращение ментального горизонта до телесной области, в настоящее время рассматривается как единственная "реальность", и тем более лишить себя всего, что не может рассматриваться просто как "материал"; естественно, разработка самого понятия "материи" физиками здесь должна была играть важную роль. Поэтому мы должным образом вступили в "царствование количества"; Профессиональная наука, все еще механистическая с Декарта, и становясь особенно материалистичной со второй половины 18 века, должна была, в своих последовательных теориях становиться все более исключительно количественной, в то же время материализм, проникая в общий менталитет, сумел определить это отношение, независимо от каких-либо теоретических утверждений, но все более распространенное и окончательно перешедшее в состояние своего рода "инстинкта", который мы назвали "практическим материализмом", и именно это отношение должно было быть усилено промышленным применением количественной науки, которое все более полно связывало людей только с "материальными" достижениями. Человек "механизировал" все вещи, и в конце концов он пришел к "механизации" себя, постепенно впадая в состояние ложных цифровых "единиц", потерянных в однородности и неразличимости "массы", то есть, в конечном счете, в чистом множестве; это, конечно, самый полный триумф, который можно представить себе о количестве над качеством.
Однако одновременно с продолжением этой работы по "материализации" и "количественному определению", которая, более того, еще не завершена и никогда не может быть завершена, поскольку полное сокращение до чистого количества невозможно в ее проявлении, уже началась другая работа, видимо только наоборот, и это, напомним, как только появился материализм. Эта вторая часть антитрадиционного действия была направлена не на "затвердевание", а на роспуск; но, отнюдь не противодействуя первой тенденции, характеризующейся количественным сокращением, она должна была помочь ему, когда будет достигнут максимум возможного "затвердения", и что эта тенденция, превысив свою первую цель, захотев пойти настолько далеко, чтобы сократить непрерывное до разрывного, сама стала тенденцией к распаду. Именно поэтому в то время эта вторая работа, которая первоначально проводилась в качестве подготовительной работы лишь более или менее скрытым образом и в любом случае в ограниченных условиях, должна была выйти в свет и, в свою очередь, приобретать все более общий характер, в то время как сама количественная наука стала менее строго материалистичной в строгом смысле этого слова и даже перестала полагаться на понятие "материи", что привело к ее весьма непоследовательному и "уклончивому" развитию. Это государство, в котором мы сейчас находимся: материализм уже не просто выживает сам по себе, и, вероятно, может просуществовать более или менее долго, особенно как "практический материализм", но, в любом случае, перестает играть главную роль в антитрадиционном действии.
После того, как материальный мир был закрыт настолько полностью, насколько это было возможно, необходимо, не позволяя при этом восстановить связь с высшими сферами, вновь открыть его снизу, с тем чтобы привнести растворяющиеся и разрушительные силы нижней тонкой области; поэтому именно "высвобождение" этих сил, можно сказать, и их реализация завершит отклонение нашего мира и фактически приведет его к окончательному распаду, о котором мы говорим во второй или во второй фазе. Действительно, можно сказать, что существуют две отдельные фазы, хотя и частично одновременные, поскольку в общем "плане" современного отклонения они логически следуют друг за другом и имеют лишь последовательный эффект, причем, как только материализм был сформирован, первая была практически полной и должна была происходить только через развитие того, что было вовлечено в тот же материализм; и именно в этот момент началась подготовка ко второму аспекту антитрадиционного действия, который еще только первый эффект еще предстоит увидеть, но который уже достаточно очевиден, чтобы можно было предсказать, что последует, и поэтому мы можем сказать без преувеличения, что именно этот второй аспект антитрадиционного действия действительно выходит на первый план в проектах, которые мы впервые совместно называем "противником", и что мы можем с большей точностью, без преувеличения, назвать "противником".
(Рене Геннон, Le Règne de la quantité et les signes du temps, 1945, chap. XXVIII : Les étapes de l’action antitraditionnelle, Pp.187-191)
Если бы ты еще не понял...
« Можно представить себе, что каждый человек добровольно или неосознанно принимает в себе чип, который будет содержать в себе массу информации о нем, которая позволит ему заплатить за все, знать все.... Но быть свободным от ряда ограничений. [...] Настоящая роскошь завтрашнего дня будет заключаться в том, чтобы быть изолированными, иметь возможность изолировать себя, и настоящая свобода не будет связана с другими, а будет иметь право не быть связанным. »
(Jacques Attali, interview à la chaîne Public Sénat, 2008)
« Человек, как и объект, будет кочевником, без адреса или стабильной семьи, несущим на себе, в себе, все, что составит его социальную ценность. (...) Когда человек становится протезом для самого себя, он производит себя как товар. Жизнь будет объектом хитрости, создающим ценность и прибыльность. »
(Jacques Attali, Lignes d'horizon, Fayard, 1990, Pp. 50 et 179)
« Можно сказать, что среди инструментов или средств любого рода, используемых для этой цели, "псевдо-инициативация", по самой своей природе, должна логически занимать первое место, это, конечно, только зубчик, но зубчик, который может командовать многими другими, на котором эти другие вступают в контакт в пути и от которых они получают свой импульс. [...... Из этого сразу следует, что предпринятые таким образом действия вместо того, чтобы быть действительно "органическими", могут носить чисто "механический" характер, что полностью оправдывает сравнение только что использованных нами механизмов; И не является ли этот персонаж также, как мы уже видели, тот, который находится везде, и самым поразительным образом, в современном мире, где машина вторгается все больше и больше, где сам человек сокращается, во всей своей деятельности, чтобы походить как можно больше автомата, потому что вся духовность была отнята у него? Но именно здесь взрывается неполноценность искусственных производств, даже если их разработкой руководил "сатанинский" мастер; можно хорошо производить машины, но не живые существа, потому что, опять же, не хватает и всегда будет недоставать самого духа. »
(Рене Геннон, Le Règne de la quantité et les signes du temps, 1945, Pp.177)
Также посмотрите на добычу животных, которые не размножаются в неволе. Таким образом, племенная группа, потерявшая контроль над своими собственными делами, продолжает ослабевать и в конечном итоге исчезает. »
(Ibn Khaldoun, Al-Muqaddima [Introduction à l'histoire universelle], 1377 ; II, 23)
_________________
Данная статья является переводом оригинальной статьи, опубликованной на французском языке.
